Алексей Кортнев: «В моём доме есть место, куда “не ступала нога человека”»

Он многогранный актёр, певец и поэт и при этом многодетный папа. Его песни знают и поют несколько поколений. Его словами говорят герои мюзиклов, его слоганами пестрит реклама. Благодаря ему понятие «несчастный случай» навсегда утратило свою трагичность. Он строил коровники на благо страны во времена студенчества, а на благо семьи построил уютный дом, в котором тепло и родным, и друзьям. Он талантливый оптимист. Он Алексей Кортнев.

— Алексей, Вы родились и выросли в городе и, наверное, как все городские дети, за городом бывали не часто. И всё же, что помните из босоногого детства?

— В первую очередь я помню дачный поселок, в котором был, да и есть до сих пор, дом, который содержала моя бабушка: папина мама Тамара Филипповна. Содержала в том смысле, что дом держался полностью на её плечах. Пока она была жива-здорова, это был невероятно плодоносный участок площадью восемь соток, где стоял небольшой двухэтажный домик, который с течением времени всячески модернизировался, но при этом каркас остался тот же самый, как и полезная площадь. Я проводил там летние месяцы в течение долгих лет. Приезжал туда даже в старших классах школы, вплоть до начала учёбы в университете. Часто со своими друзьями. Это было очень счастливое время. Велосипед, рыбалка, резиновые сапоги, грязь (улыбается).

— А Вы были в детстве сорванцом или «хорошим мальчиком»?

— Скорее я занимал некую центристскую позицию. Я не могу сказать, что был ах, какой сорванец! Тем не менее, какие-то летние дачные приключения были. Даже с легкими нарушениями тогдашних законов. Так, например, нас регулярно ловили и наказывали отъёмом велосипедов, когда мы скакали по колхозным стогам, что очень не нравилось тем работникам, которые их убирали. Это было причиной довольно частых конфликтов, и поэтому, когда устраивалась новая битва в стогу, на вершине стога непременно выставлялся зоркий часовой, который должен был сразу заметить, если будет приближаться какая-нибудь колхозная машина. Тогда нужно было быстро прыгать на велосипед и удирать в лес. Но это было, пожалуй, самое серьёзное правонарушение. В остальном мы были паиньками (улыбается).

— Памятуя о собственных проделках, разрешаете своим сыновьям Арсению и Афанасию какие-то шалости? Или вы сублимируете сырую детскую энергию в спортивные увлечения? Есть ли место возле дома, чтобы они покувыркались, попрыгали?

— Да, безусловно. Во-первых, они снабжены велосипедами, которые являются средством отвода этих излишков энергии. На них они гоняют по нашей деревне. Во-вторых, на участке есть площадка со всякими горками и качелями, поэтому им не возбраняется беситься и на участке. Тем более, что участок у нас ещё довольно дикий и не засажен деревьями. Это такой один большой зелёный газон, на котором можно вытворять всё, что душе угодно.

— В общем, у вас такая спортивная семья. Вы в прекрасной форме, жена — шестикратная чемпионка мира по гимнастике, активные ребятишки. Наверняка увлекаетесь здоровым питанием. Планируете выращивать что-то на участке к столу?

— Вы знаете, у нас есть просто замечательный управдом по имени Эркин, который приехал из Узбекистана. Он прекрасно управляется с участком. Это чрезвычайно умный, интеллигентный человек, при этом ещё и очень рукастый. Он уже высадил всё, что только можно: лук, зелень, помидоры, огурцы и прочее, прочее. Мы ещё в самом начале этого садово-огородного пути: фактически первое лето, когда мы полноценно живём в своем загородном доме. Мы только-только достроились, и внутренняя дачная инфраструктура у нас ещё не развита.

— Строительство дома — занятие семейное. Как делили с супругой обязанности по проектированию, общению с подрядчиками?

— В основном, общением с подрядчиками занимается Амина, потому что она — человек более склонный к организаторской деятельности, у нее это очень хорошо получается. Человек она чёткий, хорошо помнящий всё, что нужно сделать, поэтому деловая сторона лежит на её плечах. Если говорить обо мне, то я занимался всем, что связано с дизайном дома, с подбором мебели и отделочных материалов. Конечно, мы всегда и во всём советовались с Аминой, но, тем не менее, именно в этой области ответственность за просчёты и недоработки лежала бы на мне.

— Ну, раз именно Вы занимались декором дома, то чем особенно гордитесь в проделанной работе?

— Есть несколько таких пространств. Во-первых, это идея детской игровой комнаты. Она у нас многоэтажная, с особыми закутками, в которые взрослому забраться вообще трудно, потому что нужно вначале лезть по стене, потом идти по лестнице, переходить некий мостик, который висит под потолком, далее нужно влезть на чердак в отверстие, в которое не всякий взрослый пройдет. Либо можно залезть туда по канату, что тоже не всем взрослым под силу. В общем, когда там собираются детские друзья, а к нам их приезжает очень много, то все они любят там сидеть, потому что они там хозяева, туда «не ступала нога человека» (смеется).

Во-вторых, есть еще один объект в доме, который я придумал лично и который мне очень нравится. Это вытяжка на кухне в форме огромного носа, который торчит из стены, нависает над плитой, и прямо в ноздри уходит весь пар от готовящихся блюд. А внутри носа находится самая обыкновенная вытяжка.

— Очень забавно! Но удивляться не приходится, потому что Ваше творчество неотделимо от понятий «юмор» и «оптимизм». В университете ваш стройотряд назывался «Оптимисты». Кто придумал такое название, и что «Оптимистам» удалось построить за время студенчества?

— На самом деле «Оптимист» просуществовал всего один год. Потом он был расформирован, и мы перешли в другие стройотряды. Между строительными отрядами в то время была довольно высокая конкуренция, и чтобы закрепиться, необходимо было добиться в первый же сезон довольно серьёзных результатов. А мы тогда, в общем-то, снахальничали и сформировали стройотряд из выпускников первого курса и, к сожалению, этот эксперимент себя не оправдал. Название «Оптимисты» придумал не я, а командир отряда. Вдохновило его на это одноимённое название стихотворения Роберта Рождественского. Время было такое, комсомольско-восторженное. Потом, в 1983–84-ом годах восторги слегка поутихли, и стало очевидно, что в стране и в настроениях происходит некая стагнация. И все же, мы были молоды, и понятие «оптимисты» к нам было легко применимо.

Что же касается того, что мы построили, то могу сказать, что в первое же лето мы построили коровник с молочным блоком в деревне Бабни Смоленской области. Ударение на последнем слоге! Местные нам это подчеркивали (улыбается).

Потом я ездил уже не с «оптимистами», а со «Спартой», и мы достраивали жилые домики — таунхаусы, как бы их сейчас назвали. И еще один коровник. Вот, собственно, и всё. Но поверьте, для одного отряда, состоящего из тридцати–сорока студентов — это огромный участок работы. Причем, у нас не было никакой строительной техники. Строили практически голыми руками. А построить такими средствами коровник целиком за одно лето не так-то просто!

— А какие умения с тех пор сохранили до нынешних дней? Всё-таки теперь свой дом, может, что-то пригодится из прошлого?

— На самом деле я всё, что угодно, могу по строительству делать. Конечно, не идеально. Например, я не владею электросваркой или газовой сваркой. Но всё остальное — замесить раствор для кладки кирпича или бетонную смесь, поставить леса — это пожалуйста (смеется). Однако пока в обыденной жизни эти умения мне ни разу не пригодились.

— Я знаю, что Ваш дом рубили на Валдае, и с этим была связана какая-то забавная история. Это правда?

— Забавная история была. Мастера, которые делали сруб из бревна, были уверены, что рубят церковь, потому что он по форме такой странный. Когда они поняли, что церковь должна расти вверх, а план получили одноэтажный, мастера решили, что рубят конюшню. Им даже не приходило в голову, что таким может быть человеческое жилище. Впрочем, сейчас ни у кого таких мыслей возникнуть не может, потому что дом получился очень гармоничным, явно не походящим ни на церковь, ни на конюшню.

— Вы выбрали рубленый дом, потому что хотели построить его по славянскому типу?

— Нет-нет. Он как раз не походит на славянский дом. Он ближе к европейскому типу.

— Может, тогда что-то финское?

— Да, наверное, действительно ближе к финскому. Хотя у дома очень большая площадь застекления, а ни русским, ни финским домам это не свойственно. Большие окна — это всегда огромный риск иметь вечно холодный дом в нашем ледяном климате. Но мы пошли на этот риск. Правда, пришлось установить тепловые конвертеры под каждым стеклом, чтобы они обдувались зимой теплым воздухом. И вот то, что дом простоял уже первую зиму, которая, как вы помните, была лютой, морозной, доказало, что в расчетах не ошиблись. А расчеты делали профессионалы.

— А какая у дома центральная система отопления?

— Дом огромный, и отапливать его нужно основательно, поэтому у нас стоит самая передовая газовая отопительная система.

— Есть ли у вас в доме комната для творчества, где вы можете спокойно поработать над текстами, порепетировать?

— Конечно, есть. Я сам спроектировал себе целый кабинет, но работаю всё же не там, а в спальне (смеется). Там получился совершенно замечательный уголок, который отделён от спальной зоны книжным шкафом. Это такой уютный закуток с торшером, круглым столом и креслами. Там мне особенно хорошо работается. Словом, кабинет я забросил, и теперь туда перебрался младший сын Афанасий. У него там художественная мастерская, где он рисует на бумаге своих червячков и чёртиков. Так что свое предназначение комната выполнила.

— А на природе Вам лучше работается, пишется?

— Репетируем мы с группой, конечно же, в городе, на репетиционной базе. За городом не наездишься друг к другу. Например, с моим постоянным соавтором Серёжей Чекрыжовым мы живем очень далеко друг от друга, между нашими домами километров 150. А что касается сочинительства, то за городом, безусловно, работать гораздо приятнее, спокойнее.

— А что нравится в северной российской природе? Что вдохновляет?

— Здесь ключевое слово «северная». Мне очень нравится её неброскость. Нравится то, что она не заявляет о себе слишком «громко» и не отвлекает от плавного течения мыслей. Буйная экзотическая природа или не буйная, но все равно чрезвычайно выразительная природа гор требует к себе особого внимания, и на творчество в мыслях уже не остается места. А наши пологие пейзажи и унылые леса как раз очень располагают к размышлениям и творчеству.

— В городе смена времен года ощущается только сменой видов одежды. А как ощущаете смену сезонов за городом? Какой сезон Вас особо радует?

— За городом радует абсолютно всё! Единственное, что огорчает: когда шли весенне-летние ливни, у нас вокруг участка все размыло, потому что мы всё ещё находимся в периоде «under construction», идут работы по организации подъездных путей. У нас одновременно с ЧП на острове Русский на Дальнем Востоке, где всё размыло, случилась такая же катастрофа, только в меньших масштабах. Насколько я знаю, там на восстановление требуется 30 млн рублей, а мы рассчитываем, что обойдёмся меньшей суммой! (смеется).

— Кроме борьбы с внезапными паводками, как проводите свободное время: плаваете, совершаете пробежки, гуляете?

— Пробежки у нас были зимой: по лесу, на лыжах. А летом мы все фанатично играем в гольф, почти каждый день при хорошей погоде выезжаем на гольф-поля. Что касается прогулок, то мы, конечно, гуляем. В нашей деревне прелестная центральная улица, по ней принято вечером прохаживаться, здороваться с соседями, отвешивать поклоны — вести себя куртуазно.

— Алексей, очевидно, что когда человек решает построить дом — это уже показатель некой основательности, опытности. Как Вы считаете, что главное знать, понимать перед тем как начать строить дом, чтобы не наделать ошибок?

— На самом деле, от ошибок никто не застрахован. Просчёты и промахи у нас тоже были. Просто они уже преодолены года три назад. И я надеюсь, что больше ничего страшного не всплывёт. Самое главное понимать, зачем ты строишь дом. Мне кажется, зачастую человек строит дом либо потому, что у него завелись лишние деньги, либо у него засела идея построить дом, и он берет деньги в кредит просто потому, что его перепилила пополам жена и заставила начать строительство, либо он сам решил, что ему просто необходимо построить загородный дом, потому что его приятель или сослуживец приобрел недвижимость за городом, и это дело чести. А потом такие дома стоят без дела, в них никто не живёт. Потому что жить за городом с детьми, которые ходят в детский сад или школу, не имея рядом инфраструктуры, невозможно. Возить ребёнка в школу два с половиной часа в город и такое же время обратно — это калечить ребенку и психику, и «физику». Поэтому, если вы решили продать городскую квартиру и построить на эти деньги дом — даже не думайте. Это неправильно. Вопрос ЗАЧЕМ — это краеугольный вопрос.

— Как хозяин большого дома и глава большой семьи, что пожелаете нашим читателям-мужчинам?

— В контексте строительства загородного дома и жизни в нём я желаю терпения. Потому что терпением от природы наделены женщины, им проще, чем мужчинам. И именно в этом плане при строительстве дома женское начало очень важно. Мужчинам нужно не торопиться, не пытаться сделать всё и сразу, не забегать вперёд в таком важном вопросе, как строительство дома, и в связи с этим не наделать глупостей. Строительство — вещь исключительно поэтапная, последовательная. Нельзя пытаться построить крышу вперёд фундамента. Хотя очень хочется! Как мужчина, я это хорошо знаю! (смеется) Хочется, чтобы за одно лето все построилось, подключилось и заработало. Но, к сожалению, опыт наших современников и предков показывает, что это невозможно, что для того, чтобы поставить хороший дом, понадобится несколько лет. Так что мужчинам терпения! И конечно, стабильного заработка, чтобы хватило на все этапы строительства!